Достопримечательности и интересные места
Другие названия усадьбы – Покровское-Глебово и Глебово-Стрешнево.
Усадьба уже не одно десятилетие находится в полуразрушенном состоянии и огорожена забором, поэтому не удалось сфотографировать главный усадебный дом и некоторые постройки.
Современное Московское Центральное Кольцо (МЦК) возникло на старой Московской окружной железной дороге, в довоенное время она, практически, являлась границей Москвы. А за ней начинались дачные участки и усадьбы. Если проехаться по кольцу, то рядом с новой станцией можно увидеть старинные домики-станции, которые в большинстве своём уже отреставрированы.
Рядом со станциями МЦК находится несколько усадеб, о некоторых я уже составила фоторассказы:
1. Станция МЦК «Измайлово» — усадьба Измайлово;
2. Станция МЦК «Ботанический Сад» — усадьба Свиблово;
3. Станция МЦК «Коптево», «Лихоборы» — усадьба Петровская-Разумовская;
Теперь мы остановимся на станции МЦК «Стрешнево» и прогуляемся по парку Покровского-Стрешнева и увидим несколько строений усадьбы.
Через забор перемахнуть не получится, несколько симпатишных, но суровых псов охраняют усадьбу. И, если подходишь к заборчику очень близко, то облают, будь здоров.
Рядом с храмом усадьбы есть церковная лавка, по обыкновению зашла, спросила, есть ли какие-либо интересные книги об усадьбе. Служительница мне и рассказала об Андрее Владимировиче Потапенко, который выпустил уже не одну книгу об истории усадьбы, о людях, которые владели ею и проживали в ней.
Материалами книги «Покровское-Стрешнево. История. Люди. События» я и буду пользоваться, чтобы рассказать моим читателям о Покровском-Стрешневе.
История усадьбы.
В 1664 году село Покровское купил один из воспитателей Петра Великого Родион Стрешнев. У тому времени его семья породнилась с царской фамилией Романовых, и педагог царя решил, что нужно строить своё дворянское гнездо. Стрешнев приказал выкопать пруды, чтобы разводить рыбу и поставлять их к царскому двору. Его потомки продолжили дело отца, чуть позже усадьба Покровское-Стрешнево в Москве стала состоять из большого особняка, трапезной, оранжереи, бани и церкви. Одно время был даже питомник с диковинными зверями, но просуществовал он недолго, животные не выдержали суровых морозов.
К сожалению, об усадьбе мало что известно, в том числе по причине того, что на протяжении последних 85 лет она находится в запретной зоне и недоступна для посещения. Усадьба эта более двух с половиной веков, вплоть до Октябрьской революции, принадлежала роду Стрешневых, состоявших в родстве с царской фамилией. Уникальным также называют историки тот факт, что ей в течение указанного времени непрерывно владело «семь колен» этого рода. Именно Стрешневы создали Покровскому славу, ныне совершенно забытую.
Как известно, молодой царь Михаил Фёдорович Романов после нескольких драматичных попыток создать семью и обеспечить тем самым продолжение новой династии в конце концов обрёл семейное счастье в браке с Евдокией Лукьяновной Стрешневой, девицей из захудалого рода мещовских землевладельцев. Именно благодаря этому союзу продолжилась династия Романовых: у Михаила Фёдоровича появились дети и внуки, а представители рода Стрешневых стали занимать важнейшие государственные должности.
Помимо царицы в истории остались два представителя двух других ветвей этой фамилии. Один из них — сподвижник Петра Великого Тихон Никитич Стрешнев, которому император за преданность «простил» ношение бороды, называл его «святым отцом» и даже назначил первым московским губернатором. Тихон Никитич возглавлял также Разрядный приказ, то есть, пользуясь современной терминологией, был министром обороны. Отправляясь в 1697 году в Великое посольство в Европу, царь оставил вместо себя Тихона Никитича и главу Преображенского приказа розыскных дел князя Федора Юрьевича Ромодановского.
Другой Стрешнев, Родион Матвеевич, был дядькой (воспитателем) первых Романовых, включая самого Петра. Он в 1653 году ездил на Украину для объявления гетману Богдану Хмельницкому царской воли о том, что государь принимает гетмана и его людей «под свою высокую руку». А в 1664 году Родион Матвеевич приобрёл у Фёдора Кузьмича Елизарова имение Покровское, которое с тех пор вошло в московскую, да и в общероссийскую историю как Покровское-Стрешнево.
Несмотря на то, что род Стрешневых прервался по мужской линии в 1802 году, сознание исторической важности родства с царствующей династией заставляло потомков Родиона Матвеевича для сохранения фамилии дважды передавать её по женской линии, присоединяя к своей исконной фамилии породнившихся с ними Глебовых (откуда и пошли Глебовы-Стрешневы), а потом и князей Шаховских. Таким образом, последняя владелица Покровского Евгения Фёдоровна носила тройную фамилию: Шаховская-Глебова-Стрешнева.
Местность, где располагалось имение Стрешневых, была известна ещё со времен Смуты XVII столетия, как пустошь Подъёлки и, прежде чем попала к Стрешневым, сменила ряд владельцев: в конце XVI века это были Елизар Иванович Благово, а потом Андрей Фёдорович Палицын. В 1622 году, при Михаиле Феофилатьевиче Данилове, в усадьбе был возведён храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы, поэтому имение стало называться Покровским.
Затем им владел Фёдор Кузьмич Елизаров, а в 1664 году, как уже было сказано, оно перешло к Стрешневым. Но сам Родион Матвеевич здесь практически не жил: у него хватало дел на службе государевой. Впрочем, дом и пристройки всё-таки были возведены, хозяйство понемногу разрасталось, о чём свидетельствовали выкопанные на реке Чернушке пруды для разведения рыбы.
Окончательно Стрешневы обосновались в усадьбе только век спустя. Внук Родиона Матвеевича, Пётр Иванович, воспользовавшись указом Петра III о вольности дворянства, удалился от дел и выстроил в имении в 1760-х годах одноэтажный дом в барочном стиле. К этому времени у него умерли двое сыновей, а жена приняла монашеский постриг. Пётр Иванович остался с одной дочерью Елизаветой. Её он баловал до такой степени, что девочка стала настоящим деспотом. Однажды её дядя, князь М.М. Щербатов, бывший в те годы посланником в Лондоне, прислал ей оттуда в подарок куклу, которую Лиза тут же окрестила Катериной Ивановной. По велению маленькой госпожи для этой «Катерины Ивановны» устраивался парадный выезд в карете с лакеями на запятках и другими церемониями.
В 1771 году Пётр Иванович скончался, и с этого времени Елизавета Петровна была хозяйкой усадьбы. Именно при ней сформировался тот неповторимый облик Покровского-Стрешнева, который дошёл до нас.
Спустя год после смерти отца Елизавета Петровна выходит замуж за генерал-аншефа Фёдора Ивановича Глебова, владельца усадьбы Знаменское-Раёк. Это было странное решение, если принять во внимание её крутой и деспотичный нрав. Известны её слова: «Я никогда не была в него влюблена, но я поняла, что это единственный человек, над которым я могу властвовать, вместе с тем уважая его». А он, в свою очередь, вероятно, нашёл свой подход к её натуре. Вот пример эпистолярного стиля супруга Елизаветы Петровны: «Упав к божеским ножкам вашим, прошу как раб, как подножие, матушка, прости, что на прошедшей почте не отвечал на весть… не приказываете мне, архангел мой, купить себе платков: виноват, милосердная госпожа моя. Я уже купил шесть, да думаю, никогда из моды не выйдут. И сколько я для вас, жизнедавица, владычица, Бога молю — наказал: не знаю, как расплатиться, пока вы денег не пожалуете. Дурно мне будет! Дай только, чтобы все мои покупки вам понравились. А как вы изволите знать, что я сам себе не нужен, живу вами, в вас и для вас. Теперя, бог мой, веселитесь, пока молоды. Пройдёт молодость — сами не захотите». Именно с таким отношением к ней, характерным для сентиментализма конца XVIII века, связана история строительства удивительного по своей красоте ванного домика (павильон «Елизаветино») над обрывом реки Химки, который существовал еще в 1950-х годах.
Однажды, посетив соседнее Иваньково, Елизавета Петровна посетовала, что там нет барского дома, где бы можно было сходить в баню. Влюбленный Фёдор Иванович, как говорится, взял пожелание на заметку. В то время они жили в Петербурге, и Фёдор Иванович втайне от жены организовал постройку ванного домика, что стало для неё настоящим сюрпризом. Домик располагался на обрыве над рекой Химкой в том месте, где в её долину входит глубокий овраг, и посейчас называемый Елизаветинским. Ныне на этом месте видна прогалина с бугром, где угадываются затянутые землей и растительностью кирпичные фундаменты. В годы Великой Отечественной войны домик был сильно повреждён авиабомбой, предназначавшейся, скорее всего, для плотины Химкинского водохранилища, расположенной поблизости. А до войны в этом домике размещался детский санаторий. Путеводители по окрестностям Москвы 1920-х годов отмечают удивительную изящность его облика, несколько наивного и оттого особенно чарующего, сохранявшегося без переделок и донесшего до XX века стиль своего времени. «Деревянные колонны галерей, ведущих к боковым флигелям, несколько игрушечные, таят в себе наивную улыбку чистейшего провинциализма, придают “прелестному домику” (по признанию современников) какую-то приятную кокетливость», — отмечал искусствовед И.В. Евдокимов.
Одним фасадом домик был обращен к устью Елизаветинского оврага: на него выходила терраса с балюстрадой; а с противоположной стороны перед ним была установлена скульптура ликующего Амура со стрелой в руке, как символ чувств Фёдора Ивановича Глебова к супруге. В 1790-х годах Елизавета Петровна предоставляла домик для жительства Николаю Михайловичу Карамзину, а во второй половине XIX века его снимал купец В.С. Алексеев, дед знаменитого Константина Сергеевича Станиславского.
Вот как описывает интерьеры домика современная исследовательница: «Внутри о бане напоминала только свинцовая ванна, вделанная в пол спальни, да в потолке был медный ящик с дверками для вытяжки пара. Вода подавалась по трубам из чулана, где были печь и котел. А остальные комнаты — столовая, гостиная, кабинет — были отделаны щегольски, уютно и оригинально: гипсовые колонны, камины, выложенные изразцами. Стены и потолки украшены росписью, да ещё на стенах наклеено до 120 гравюр. Пол выкрашен масляной краской под паркет. Оригинальные люстры, хрустальные и бронзовые украшения, стеклянные двери, на них и на окнах белые и синие миткалевые занавеси с кистями. В бельэтаж, где была библиотека, вела лестница, освещаемая оригинальными жестяными фонарями. Мебель разнообразная, удобная, отделанная цветной кожей, мрамором, бронзой, — всего 70 предметов, многочисленные зеркала на стенах…»
* * *
В первом десятилетии XIX века на месте старого усадебного дома Елизавета Петровна строит классический трехэтажный особняк. К сожалению, автор проекта остался неизвестным.
Архитектурное его решение было достаточно оригинальным, и состояло оно в том, что центральная часть объёма была смещена от парадного к садовому фасаду. В результате на главном фасаде, обращенном к прудам и обрамлявшем подъезд к усадьбе со стороны Москвы, была сооружена лоджия с размашистой аркой, поддерживаемой двумя колоннами коринфского ордера; а на садовом фасаде возник ризалит, переходящий в украшенную коринфскими же колоннами полукруглую ротонду с балконом над ней и лестницами по обе стороны, по которым хозяева и их гости могли спускаться в сад.
В замысле архитектора чувствуется почерк незаурядного мастера. Искусствоведы по сочетанию стилистических приёмов, а также по ряду косвенных данных приписывают проект усадебного дома Н.А. Львову. Он был давно знаком с четой Глебовых-Стрешневых по Тверской губернии, где спроектировал в имении Федора Ивановича Глебова Знаменское дивный дворец (по этой причине к его названию присовокупили вторую часть — «Раёк»). Именно из-за столь близкого знакомства документы на строительство могли оформляться и без упоминания автора проекта. Тем более что, например, мебельная мастерская, которую устроил в своем тверском имении Федор Иванович, поставляла свою продукцию не только в Раёк, но и в «женино» Покровское.
Кроме архитектуры дом в Покровском-Стрешневе замечателен уникальным инженерным решением: его возвели на кирпичной основе, а несущие стены двух верхних этажей были собраны из плотно пригнанных друг к другу вертикальных лиственничных стволов. До сих пор стены старой части дома, уцелевшие от пожара, хранят конструкцию 1800-х годов. Других таких инженерных решений в усадьбостроении, пожалуй, и нет.
Перед домом был разбит регулярный парк, вдоль дорожек которого выстроились скульптуры, выполненные в Италии специально для Покровского. Одна из них, повреждённая временем, — «Парис» — до сих пор сохранилась в парке, а другая — копия «Танцовщицы» знаменитого в начале XIX века Антонио Кановы — ныне представлена в экспозиции Музея архитектуры им. А.В. Щусева. В той части парка, что примыкает к дворцу, появились шесть больших оранжерейных павильонов. Один из них, с зимним садом и двумя широкими крыльями, можно и сейчас видеть в парке. А на берегу реки Химки, близ теперешней плотины Химкинского водохранилища, был построен зверинец, в котором обитали диковинные животные и птицы. Опись 1805 года насчитывала в нём: «оленей 21, баранов шленских 13, коз шленских 9». Тут же были представлены 104 птицы разных пород: китайские и персидские гуси, казарки, лебеди, голубые индейки, белые цесарки, пестрые и белые фазаны, журавли и павлины. Елизавета Петровна при устройстве поместья явно ориентировалась на дворцовое хозяйство в селе Измайлово своего родственника царя Алексея Михайловича.
В самом доме была устроена картинная (прежде всего портретная) галерея. Елизавета Петровна возвела родство с домом Романовых в семейный культ, превратив усадебный дом в музей рода Стрешневых, где были собраны всевозможные раритеты, доказывающие связи этого рода с царской династией. Уже в вестибюле перед лестницей, поднимающейся на второй, парадный, этаж, посетители могли увидеть портреты царствовавших особ и самих Стрешневых, а на верхней площадке — гипсовый, крашенный под бронзу бюст Елизаветы Петровны. В портретной зале, в которую выводила лестница, находились картины, изображавшие представителей родов Глебовых и Стрешневых, кисти Яна Лигоцкого. Картинную галерею начал собирать еще Пётр Иванович; при нём собрание живописи состояло из более чем 130 картин (включая 25 портретов родовых и царских); по другим же данным, ссылающимся на опись 1805 года, число картин достигало 328, в том числе 76 царских портретов и изображений Стрешневых, Глебовых и Глебовых-Стрешневых, дававших достаточно полное представление как о самом роде, так и о временах, в которые жили его представители.
В портретной зале стояло знаменитое кресло — подобие царского трона, сидя на котором владелица дома в прежние времена принимала поздравления по поводу рождения ребенка. Свою мать Елизавета Петровна похоронила в Кремле, в Чудовом монастыре, вместе с «настоящими» Стрешневыми.
Символом преданности Стрешневых царской фамилии (своего рода талисманом рода) стала фигурка собаки, стоящей на задних лапках и как бы «служащей» хозяину. Этой фигуркой венчался герб Стрешневых, потом — Глебовых-Стрешневых. Она заняла почётное место на пышном гербе Шаховских-Глебовых-Стрешневых и даже была установлена на верхушке обелиска перед новым фасадом дворца (не сохранилась).
К площадке перед террасой подъезжали экипажи, и гости по лестницам поднимались в белый зал и столовую, украшенные колоннами и наборным паркетом. Федор Иванович любил столярную работу, обучал крепостных выделывать паркет из разных пород дерева, так что, возможно, паркет в парадных залах дворца был выполнен при его участии. Исследователи отмечают, что благодаря своему убранству этот дом производил впечатление солидного жилища богатого, домовитого помещика. Добродушный характер Фёдора Ивановича способствовал созданию такого впечатления.
При доме был разбит регулярный сад. На месте пахотных земель устроили парк, переходящий в лес, прорезанный липовыми аллеями. Приусадебный парк состоял из двух частей: регулярной — французской, или «версальской», и пейзажной — английской. По всей видимости, регулярная часть была расположена к западу от дворца, а с противоположной стороны к прудам спускался парк пейзажный. Формировался он в основном в XIX веке. Со временем его границы были расширены до реки Химки. В крутом обрыве над ней были устроены гроты, где били ключи. На берегу вырыты каналы-лабиринты, устроены рыбные садки и пруд, а на самой реке – большая запруда и на ней остров с беседкой (впрочем, остров с беседкой был и на прудах в долине реки Чернушки).
Постепенно пруд зарос, и сейчас от него осталась только болотистая местность на левом берегу реки Химки, немного выше моста через Иваньковское шоссе. А на запруженной Чернушке были в то время только два пруда (один из них был создан, как упоминалось, еще при Родионе Матвеевиче Стрешневе, в середине XVII века). Эти Чернушкинские пруды сейчас расположены рядом с Волоколамским шоссе и разделены узкой протокой, а над ней на старых картах отмечен мостик, трогательно сбитый прямо из березовых стволов. На одном из прудов до сих пор сохранились два островка: один из них еще в 1920-х годах в стиле традиционных усадебных «затей» украшала романтическая беседка.
Продолжительное время в большом парке сводили лиственные породы деревьев и культивировали хвойные: сосну, ель, лиственницу, которые придали этому месту столь необычный облик. В «Памятной книге для посадки разных растений в селе Покровском» можно было прочитать: «Везде вынимать лиственные деревья около главного дому, не давать вырастать дичкам, чтобы был характер культуры хвойной». Эта традиция поддерживалась и последней владелицей Покровского, правнучкой Елизаветы Петровны, Евгенией Фёдоровной Шаховской-Глебовой-Стрешневой. Все это придало усадьбе мрачноватый вид, который так впечатляет посетителей. До сих пор от северо-западного угла дворца в парк отходит роскошная аллея из лиственниц, а сосна перед фасадом, посаженная ещё в 1886 году, давно стала своеобразной «визитной карточкой» усадьбы. Остатки хвойных посадок кое-где заметны и сейчас, несмотря на то, что во второй половине 1930-х годов, после череды засушливых лет, многие деревья погибли.
* * *
В 1802 году умер последний представитель рода Стрешневых по мужской линии — двоюродный брат Елизаветы Петровны. Род Стрешневых фактически угас, и Елизавета Петровна взяла на себя хлопоты по сохранению фамилии. Год спустя она добилась высочайшего согласия именоваться вместе со своим потомством Глебовыми-Стрешневыми. К тому времени её супруг, Фёдор Иванович, уже покоился на кладбище Донского монастыря, а у Елизаветы Петровны остались два сына, испытавших на себе воздействие крутого нрава матери, которая так гордилась своим родством с Романовыми («В нашем роду и царица была!» — любила повторять она), что считала любую партию своих сыновей недостойной Стрешневых.
Старший, Пётр Фёдорович, сумел вырваться из-под материнской опеки и провёл свою недолгую жизнь на армейской службе. Он числился шефом Ольвиопольского полка, героически сражался в войнах с Наполеоном в первые годы XIX века и, выйдя в отставку, вскоре в возрасте сорока одного года умер от ран. Однако он успел оставить Елизавете Петровне внучат, которых она, забрав у их матери, воспитывала в спартанском духе, объясняя это тем, что её саму отец разбаловал и она не хочет, чтобы с её детьми и внуками повторилась такая же история.
Второй сын, Дмитрий Фёдорович, умер также молодым, но бездетным. Воспоминания о крутом нраве своей «бабеньки» оставила Наталья Петровна Глебова-Стрешнева. Эти мемуары были опубликованы в 1895 году в «Русском архиве».
Крепкая властная хозяйка, Елизавета Петровна слыла притом и женщиной весьма образованной; в усадьбе была хорошая библиотека и даже специальное кресло под окном для чтения, приобретались многие технические новинки. Так, в доме появились «камершкур» (камера-обскура), «аглицкий митроскур» (микроскоп), электрическая машина, телескоп, которые свидетельствовали об увлечении натурфилософией. Впрочем, в некоторых статьях об усадьбе приводится иное мнение: мол, это стремление казаться передовой было исключительно показное, и надменная спесь барыни была лишь выражением кичливости: так она всем и каждому демонстрировала своё родство с правящим царским домом. Правда это или нет, доподлинно неизвестно, но бесспорным фактом является то, что манерам и туалетам владелицы усадьбы подражали многие светские барышни. В старой столице всегда ценили самобытность, и на Елизавету Петровну смотрели как на почтенную носительницу московских традиций.
Как бы то ни было, Покровское-Стрешнево представляло собой барское гнездо во всем своем великолепии. Вот что пишет о нём известный историк искусства начала ХХ века барон Н.Н. Врангель в своей книге «Старые усадьбы: Очерки истории русской дворянской культуры»: «Будто видишь за высоким фасадом в узких окнах, поросших плющом, бледные облики Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой, её сына Петра, племянницы Лизы Щербатовой, старой-старой крепостной Дарьи Ивановны Репиной, скончавшейся в девяносто восемь лет в ноябре 1905 года. Хороша синяя, “цвета сахарной бумаги”, гостиная в большом доме, отделанная а l’antique в помпеянском стиле, с красивой белого дерева мебелью конца XVIII века. Потом идёшь по саду с бесконечными прямыми дорогами, окаймлёнными столетними деревьями, идёшь долго к Ванному домику, вход в который охраняет маленький мраморный Амур. Дом стоит над гигантским обрывом, поросшим густым лесом, который кажется мелким кустарником, уходящим вдаль. Построена эта очаровательная игрушка мужем Елизаветы Петровны Стрешневой как сюрприз жене. Дом полон дивных английских гравюр, хороших старых копий с семейных портретов. И на каждом шагу, в каждой комнате кажется, будто бродят тени тех, кто здесь жил. В красной маленькой гостиной виднеется надпись: “16 июля 1775 года Императрица Екатерина Великая изволила посетить Елизаветино и кушать чай у владелицы оного Елизаветы Петровны Глебовой-Стрешневой”».
* * *
Елизавета Петровна скончалась в декабре 1837 года и была похоронена в Донском монастыре рядом с мужем и сыновьями, невдалеке от Малого собора. Их захоронение сохранилось до наших дней. А Покровское перешло по наследству к внуку Евграфу Петровичу. Впрочем, упоминается в воспоминаниях и его брат Фёдор Петрович, который вначале говаривал: «Мне эти Стрешневы надоели!», но потом относился к наследству «бабеньки» уже спокойней.
К тому времени вокруг усадьбы были построены дачи, сдававшиеся состоятельным господам. Одну из них, находившуюся близ выхода дороги позади усадьбы к руслу реки Чернушки, снимал врач Андрей Евстафьевич Берс. Именно здесь летом 1844 года у него родилась дочь Соня, ставшая супругой Льва Николаевича Толстого. В своей книге «Моя жизнь» она упоминает доброго, но парализованного и хворого Фёдора Петровича. Здесь, на даче в Покровском, которую Берсы снимали каждое лето вплоть до её замужества, прошли счастливые годы её детства и юности. Сюда часто заходил к ним в гости Лев Николаевич.
Сестра Евграфа Петровича, Наталья, вышла замуж за эстляндского дворянина Фридриха фон Бреверна. У них было две дочери: Варвара, в замужестве Гедройц, которой по наследству перешло Знаменское-Раёк, и Евгения, которая заслуживает отдельного рассказа, поскольку это была не кто иная, как будущая княгиня Шаховская-Глебова-Стрешнева, последняя владелица усадьбы Покровское (от тройной фамилии появилось название Глебово). В её лице будто бы снова воскресла грозная Елизавета Петровна, но правнучка сумела превзойти и её. Впрочем, ещё будучи Женей Бреверн, она участвовала в детских играх вместе с Сонечкой Берс, уже тогда, впрочем, разглядевшей в ней деспотические черты характера.
Евгения Фёдоровна ещё раз перестроила особняк, и в таком виде он сохранился до наших дней.
1917 год положил конец владению усадьбой потомками бояр Стрешневых. Евгения Фёдоровна была арестована 29 октября 1919 года как «бывшая» в своём московском доме на Большой Никитской улице (строение 19, квартира 10) и в тот же день приговорена Московской ЧК к тюремному заключению. Она была освобождена из-под ареста только 9 февраля 1922 года, проведя в заключении два с половиной года, и вскоре выехала за границу. Жила она в Париже, по адресу: бульвар Курсель, 30. Эмигрантская «Русская газета» от 14 ноября 1924 года напечатала извещение родственников об отпевании усопшей Е.Ф. Шаховской-Глебовой-Стрешневой. Похоронена она была, по всей видимости, на кладбище Батиньоль, находящемся в 17-м округе. А обвинение в контрреволюционной деятельности с неё было снято прокуратурой Москвы… в октябре 2003 года.
После революции дворец в Покровском-Стрешневе недолгое время использовался под жильё рабочих и в качестве дома отдыха профсоюза текстильщиков, но уже в 1921 году — во исполнение постановления о сохранении культурных ценностей Советской республики и организации в ряде крупных московских и пригородных усадеб музеев — здесь открылась музейная экспозиция. Поскольку прежняя обстановка к тому времени была передана в Исторический музей, в усадьбу были свезены типичные для дореволюционного времени и стиля экспонаты из других усадеб. Впрочем, портретная экспозиция и библиотека сохранились. А родовой архив, находившийся в одной из комнат, немало помог в изучении истории усадьбы.
К концу 1920-х годов музейная экспозиция свёртывается, и в 1930 году в усадьбе обосновывается дом отдыха для военных летчиков. С этого времени Покровское-Стрешнево исчезает из жизни москвичей. В годы Великой Отечественной войны в усадьбе был развёрнут госпиталь, а после войны она переходит в ведение «Аэрофлота». В 1970-х годах здесь располагался НИИ гражданской авиации.
В 1970-х годах усадьба была признана памятником архитектуры, истории и культуры республиканского (ныне федерального) значения, а окружающий её парк — памятником садово-паркового искусства. Впрочем, это мало помогло усадьбе. К началу 1980-х годов она сильно обветшала. Это было заметно уже по ограде и угловой башне. В те годы возникла идея перепрофилирования дворца под дом приемов Министерства гражданской авиации. Был разработан проект реставрации, вскоре в леса оделись главный дом, угловая башня и часть ограды вокруг парадных ворот. Но в марте 1992 года в усадьбе вспыхнул пожар.
В 2003 году «Аэрофлот» передал усадьбу в частные руки — компании «СтройАрсенал», что было прямым нарушением действующего законодательства, по которому федеральные памятники истории и архитектуры не могут переходить к частным владельцам. В 2012 году усадьба по судебному иску была возвращена государству и передана на правах оперативного управления Высшей школе экономики. В это время доступ в усадьбу был фактически свободным. В результате усадьбе был нанесён значительный урон. Благодаря усилиям общественного движения «Архнадзор» доступ на территорию исторического памятника сейчас закрыт.
Высшая школа экономики не торопилась проводить в усадьбе какие-то работы, и в 2016 году разорённый памятник в очередной раз меняет пользователей. На этот раз он переходит на баланс Мосимущества.
В настоящее время за домом и территорией парка присматривают причт действующего храма Покрова Пресвятой Богородицы и его настоятель иерей Михаил Титов, который усердно занимается изучением истории вверенного ему храма, усадьбы и окружающей территории.
Источник: книга А. В. Потапенко «Покровское-Стрешнево. История. Люди. События».
Если Вам понравился фоторассказ, то подписывайтесь на рассылку (строго без спама) новых материалов
